За справедливость надо бороться, считает герой нашей рубрики доктор технических наук, профессор Владимир АЛИКИН.
СПРАВКА «ПО»
АЛИКИН Владимир Николаевич. Род. 12.08.1948 в Хабаровске.
Окончил школу с золотой медалью (1966), затем факультет «Авиадвигатели» Пермского политехнического института (1977).
В 1978-м защитил кандидатскую диссертацию, в 1989-м – докторскую. Профессор.
Лауреат Государственной премии РФ, премии Правительства России, премии Ленинского комсомола, премии Пермской области им. Павла Соловьева «Заслуженный профессионал Прикамья».
В марте 2006 г. был избран депутатом Пермской городской думы.
В настоящее время – генеральный директор ООО НИПИ «Современные технологии».
Автор и соавтор более 500 научных трудов, в том числе 249 авторских свидетельств и патентов, 17 книг и монографий.
Инициатор, координатор и исполнитель двух городских программ – экологической «Чистая вода» и целевой программы по реализации инновационной стратегии Перми «Регион-XXI».
Член политсовета регионального отделения партии «Справедливая Россия».
– Владимир Николаевич, с чего начнем?
– Наверное, с детства. С детства всё и начинается, детские воспоминания самые яркие: помню смерть Сталина, хлебные карточки, как к китайцам ездили за арбузами... Родился я в Хабаровске, отец служил в штабе Краснознаменной Амурской флотилии. Когда с китайцами отношения наладились, флотилию расформировали, отца перевели в Кронштадт. Мне было поручено получать хлеб на всю семью из четырех человек. И однажды я потерял карточки, домой боялся прийти… Поэтому я не понимаю сегодняшнюю страну.
– Что вы хотите сказать?
– Страна после войны тогда была в развалинах. А сейчас что? Война? Что случилось с нашей некогда супердержавой? Куда мы пришли? Нефть кончилась или газ Европа не покупает? Или алмазы у нас плохие? Почему 60 процентов пенсионеров живут от пенсии до пенсии?.. Вот полетел знаменитый самолет МС-21, о котором докладывали президенту. Но на нем стоят двигатели американской фирмы Pratt&Whitney. А где ПД-14? Нет его! Как это понять?
Празднуем столетие Павла Соловьева. Я горжусь тем, что я – лауреат премии его имени. Он выиграл «войну моторов». Он сделал два великих двигателя – Д-30 для МиГов и ПС-90А. Оба президентских борта летают на этих двигателях. Но в то же время вся страна летает на американских «боингах» и «эйрбасах»…
Гражданская авиация разгромлена дотла. Пытаемся ее восстановить, но это очень тяжело. Иркутский завод может выпускать 10 самолетов МС-21 в год. Но они не нужны на десять лет вперед: нет двигателей от «Пермских моторов» и КБ «Авиадвигатель». К счастью, военную авиацию сохранили.
– Вы сейчас говорите как инженер?
– Нет, как житель Перми. Мне обидно, что мы теряем позиции на постсоветском пространстве.
– Вы начали свою трудовую деятельность в НПО им. Кирова…
– Да, занимался изготовлением боеприпасов. Сдавал в серию четыре заряда в составе двигателя для системы «Буран-Энергия», участвовал в разработке крылатых ракет, в создании реактивной системы «Смерч», которая пришла на замену «катюшам», но уже с дальностью полетов до 90 км.
Сейчас завода как такового нет. Разорвали кооперацию между наукой и производством, заводом и институтом при нем. Мы сидели в одном корыте, помогали друг другу, а сейчас мы разные структуры. Завод жалуется на институт, институт – на завод. Поэтому я ушел оттуда. Это не мое.
– А что ваше?
– Наукоемкие технологии. В 1991 году, когда еще не было переворота в Беловежской пуще, когда к власти пришли предатели, я начал заниматься «гражданкой». Пришел хороший заказ от министерства авиационной промышленности. Во времена СССР была закуплена куча прессов от шведской фирмы «АВВ Металлурге» по производству полиуретана. Прессы были «золотые», то есть безумно дорогие. С каждым прессом поступало три комплекта диафрагм с цикличностью 15 тысяч деталей. Но со временем все диафрагмы изодрались. Авиапроизводство по всей стране встало. Новые диафрагмы были не по карману. И нам поручили сделать точно такие же, как у шведов. И мы сделали циклически стойкий полиуретан! На этой теме у меня защитилось пять кандидатов и два доктора.
Чуть позже я переводом снова перешел на завод им. Кирова и возглавил научно-инженерный центр, создав его с нуля. Поскольку в рамках конверсии военные заказы закончились, предприятию с 10 тысячами сотрудников надо было что-то придумать необыкновенное, скажем так, новые товары широкого потребления. Старая «гражданка» не выдерживала уже никакой критики, не в силах была конкурировать с зарубежьем, и наш центр полностью перешел на гражданский ширпотреб. Создали 110 наименований товаров: клеенка, линолеум, краски, скороварки, промышленные взрывчатые вещества... Но мы были наивными простаками – из всей номенклатуры выжили только десять.
Тогда нашли немцев. Те приехали. Создали совместное германо-российское предприятие: 51 процент акций достался немецкой фирме «Штокхаузен» из городка Крефельд, 10 процентов – «Мосводоканалу» и 39 – заводу им. Кирова (здания, сооружения, электросети, инфраструктура). И уже в 1998-м мы совместными усилиями запустили серийное производство флокулянтов – реагентов для обработки и очистки воды, повышения нефтедобычи и так далее – мощностью 7,5 тыс. тонн в год.
– Чем эта технология оригинальна?
– Во-первых, это была чисто наша, российская технология, немцы только вложили деньги. Во-вторых, впервые в мире мы, пороховой завод, реализовали технологию шестого уклада. Это биотехнология производства мономера, эра которых тогда еще не наступила.
– Что представляет собой флокулянт?
– Белый порошок, который растворяется в воде, – он как бы дестабилизирует воду, и вся грязь резко оседает в виде крупных комков. Это соль металлов, в основном, алюминия. И в таком виде поступает в дома. Покупали флокулянт «Пермьводоканал» и «Новогор-Прикамье», использовали на водоочистных сооружениях. Очень много покупали Москва и Санкт-Петербург.
– Он используется в бытовых фильтрах?
– В бытовых фильтрах вода очищается по другим технологиям. С очистных сооружений вода в дома поступает уже очищенная как раз при помощи наших флокулянтов, и бытовые фильтры очищают воду только от грязи, которая скопилась в трубах.
Но давайте вернемся к тому, с чего я начал. Самое интересное в том, что немцы купили у нас четыре патента на производство мономера и установили мощность в пять раз больше, чем у нас. То есть они сделали себе деньги на наших мозгах влет! А у нас акции за долги забрало – не поверите – охранное предприятие «Перм-энерго». Я до сих пор не понимаю: как у государственного предприятия могла какая-то охранная контора забрать акции? Сейчас то предприятие называется ЗАО «Москва-Штокхаузен-Пермь», владеют им американцы. А мы остались практически ни с чем.
Продолжение в следующих номерах «ПО»
