Другие люди

Про трагедию на ул. Ленина, сумасшедших соседей и принудительное лечение трудных подростков. Пермяки озабочены психическим здоровьем общества.

Может ли совершенно здоровый человек жить в этом мире и не рехнуться?

Урсула Ле Гуин

Сегодня через краевую психиатрическую службу проходит более 100 тыс. человек в год. 60% из этого числа нуждаются в консультативном лечении, остальные имеют тяжелые формы болезни.

Защити себя сам

Не вступать в контакт, не разговаривать, не делать резких движений – самые простые советы дает главный психиатр Пермского края Николай ПОТЕШКИН на тот случай, если вы столкнулись с душевно больным человеком. Но все это условно. Если вспомнить трагедию на ул. Ленина, то с вооруженным шизофреником никто и не разговаривал. Но выяснилось, что мужчина, состоящий на учете, не прошел вовремя положенный курс лечения, – он уже давно находился в неадекватном состоянии, пока не нашел такого чудовищного выхода своей агрессии. Принудительное лечение возможно только по решению суда. Вот и получается, что ответственность за такого больного, в основном, ложится на плечи родных, опекунов. Если бы они вовремя вызвали скорую психиатрическую помощь, то беды бы не случилось. А что делать, если родственников нет?

«Несколько раз в день эта бабушка выходит на балкон, стучит металлическим прутом по перилам и орет благим матом», – рассказывает жительница Перми. Вся округа буквально сходит с ума из-за невменяемой пенсионерки, но сделать люди ничего не могут. Они неоднократно обращались к участковому, но тот только разводит руками – мол, частная собственность, дверь ломать не буду. Жители переживают, что бабушка может поджечь, взорвать дом, покалечить кого-то. В этом случае полиция, конечно, приедет.

Николай Потешкин: «Врачи тоже не будут дверь ломать. Но можно обратиться к районному психиатру и доказать, что у этого человека тяжелые расстройства, и он представляет опасность. Психиатр может обратиться в суд, чтобы тот дал санкцию и обеспечил доступ в квартиру, но без помощи соседей, конечно, не обойтись».

Судьба Революции, 56

Куда переведут пациентов из краевой психиатрической больницы на ул. Революции, 56? В ближайшее время власти планируют выставить землю, на которой находятся корпуса больницы, на торги. А что будет с 630-ю психически больными?

Первые корпуса больницы были построены еще в 1885 году, последние – в 1913-м. Еще недавно речь шла о постройке нового здания (на станции Банная гора обещали возвести корпус на 800 мест), а теперь выясняется, что вопрос будет решен просто.

Николай Потешкин: «Мы планируем всех разместить в Лысьве, Губахе, Чернушке, Чайковском. Особо опасных разместим в Байболовке, подальше от центра. Также нам дали училище в Зюкайке. Есть места в интернатах. К тому же с 1 января ряд муниципальных учреждений здравоохранения передается в краевую собственность, может, мы сможем что-то там использовать, но перечень еще не утвержден. Что касается площадки на ул. Революции, то мы написали письмо с просьбой изъять наше имущество из оперативного управления, чтобы мы могли три года безвозмездно им пользоваться. Так что быстро мы не переедем».

По словам Татьяны МАРГОЛИНОЙ, которая недавно побывала на ул. Революции, 56, штат сотрудников укомплектован на 50%. На нищенскую зарплату идут работать, в основном, приезжие из районов края. В мужском отделении нет ни одного санитара-мужчины, только женщины, которые выполняют непосильную работу.

Карательная психиатрия

Жаркий спор между экспертами разгорелся из-за провокационной выставки, которая проходит в Перми, – «Психиатрия: индустрия смерти». Подробнее об этом читайте на сайте www.nesekretno.ru

На замечание о том, что в психбольницы отправляют несовершеннолетних, оставшихся без попечения родителей, Николай Потешкин ответил: «Просто так никого не отправят. Это решение принимается коллегиально, комиссией. У них психозы, они очень агрессивные, и, наверное, нужно в этом случае изолировать их от общества. Но психиатры не могут одни решить такую сложную социальную задачу. Они не заменят родителей».

Светлана КОЗЛОВА, руководитель Пермского краевого общественного благотворительного фонда «ЦЭС»: «Какая комиссия выносит это решение? У нас был случай, когда сбежавшего подростка обнаружили на рынке в 5 часов вечера, в пятницу, и в этот же день он попал в больницу. Как быстро оформили документы, не правда ли? Ребенок получает психологическую травму – и становится изгоем в обществе, не может устроиться на хорошую работу. Кроме того, он становится зависимым от медикаментов. Мы однажды «снимали» такого ребенка с препаратов – это было страшно».

Татьяна Марголина: «Тем не менее, в детских домах продолжают пугать этой мерой. После лечения у психиатра ребенку нужна психологическая помощь, с ним надо работать, а никто этого не делает. Нет нормальной службы психотерапевтов. Когда у нас закрывали детские дома, никто не обращал внимания, что ребенка выдергивали из привычной среды, из школы, увозили в другой район. Мы сами закладываем такие риски, которые могут привести в будущем к очень негативным последствиям».