Регион давно козыряет успешным закрытием детских домов. При этом в Прикамье самое большое число социальных сирот в стране.
В Перми побывал Уполномоченный по правам ребенка в России Павел АСТАХОВ. Приехал впервые, на несколько часов. До этого его юристы проверили 30 учреждений края, где находятся дети, оставшиеся без попечения родителей. Выявили множество нарушений.
От чего бегут
«Начиная с 2008 года в Пермском крае стабильно растет число самовольных уходов из детских домов», – сообщил Астахов, подводя итоги своей проверки. Так, из 13 детских домов в 2011 году сбежала почти тысяча воспитанников.
Павел Астахов: «Нужна специальная программа для борьбы с этим явлением».
Сбежавшие вовлекаются в преступную деятельность, бродяжничают, становятся жертвами преступлений. Так, воспитанница детского дома № 10 была убита, в отношении двоих были совершены развратные действия. Преступления не раскрыты.
В самих детских домах выявлено ненадлежащее исполнение руководством своих обязанностей. Принимаются на работу сотрудники, не предоставившие справки о судимости. Во многих учреждениях не укомплектованы аптечки, в том числе нет медицинских препаратов для самых серьезных заболеваний, персонал не проходит осмотр врача, в некоторых центрах нет лицензии на медицинскую деятельность, не соблюдаются санэпиднормы по организации питания, используется старая посуда и т.д.
Павел Астахов: «Это не мелочи. Мы последние годы бьем все антирекорды по количеству детей, заболевших различными инфекционными заболеваниями».
В Очерской специальной общеобразовательной школе закрытого типа воспитанники употребляли курительные смеси, в других учреждениях есть доступ к компьютерным играм и фильмам со сценами насилия и убийства.
Жестокости хватает и в реальной жизни. Воспитатели закрывают на это глаза и никуда не сообщают. Проверяющие выявили побои воспитанников в Теплогорской школе закрытого типа и Оханском детдоме.
В одном из детских домов воспитанница тяжело отравилась таблетками, которые принес и раздавал всем желающим подросток, вернувшийся из психиатрической клиники. И также – никакого расследования. Астахов сделал запрос в больницу, чтобы выяснить, как оказался возможен доступ к опасным медикаментам?
Где и как жить
В пермском крае воспитанники детских домов не защищены и материально. Многие выпускаются из учреждения, имея за душой 10 рублей на сберкнижке.
«Хронической болезнью» назвал уполномоченный выплату алиментов родителями. Судебные приставы приводят в исполнение единицы решений.
Павел Астахов: «В других регионах есть опыт, когда родители не платят, но выделяются средства от губернатора, от правительства. В Кузбассе и Оренбурге есть специальные фонды, которые перечисляют сиротам деньги, и у них накапливается какая-то сумма для самостоятельной жизни».
Обеспечение жильем тоже застарелая проблема края. Генеральная прокуратура признала ситуацию в регионе критической. После настойчивых требований прокуратуры края депутаты Заксобрания заложили дополнительные средства в бюджет, но власть не выполняет свои обязательства добровольно. «Только по решению суда», – говорил бывший губернатор Олег ЧИРКУНОВ.
Сегодня сирот, нуждающихся в жилье, тысячи. Но многие, простоявшие в очереди более 15 лет, лишились права на жилье, так как им исполнилось 23 года, и они потеряли статус сироты.
Павел Астахов: «У вас 1400 человек, которым уже исполнилось 23. Где эти люди, не бомжи ли они? Есть ли социальные гостиницы? Меня заверили, что в этом вопросе у вас все в порядке».
На днях, кстати, закрыли социальную гостиницу на ул. Дзержинского, 3. Но «социальный» министр Екатерина БЕРБЕР, видимо, решила не расстраивать гостя.
Закрыть детский дом
Наш регион числится в лидерах по устройству детей, оставшихся без попечения родителей в семьи. Устроили в семьи 94%. Было более 60 детских домов разного вида, осталось около 10.
Павел Астахов хочет распространить этот опыт на всю страну, но выяснилось, что он не осведомлен о реальных последствиях этого проекта, а точнее, эксперимента на детях-сиротах. Начиная с 2006 года, когда началась массовая ликвидация детских домов в регионе, прокуратура Пермского края била тревогу, собирая специальные коллегии по этому вопросу. Нарушения прав детей были тотальными: родных братьев и детей разлучали друг с другом, расталкивая их в оставшиеся детские дома, городских сирот увозили в глухие деревни, многие сбегали, после чего их следы терялись. Нарушались права на получение жилье, на личные средства, на образование. Все это раньше контролировал детский дом.
В районные органы опеки минсоцразвития спускало план по количеству детей, которых нужно срочно устроить в семьи. В итоге, подчиненные раздавали сирот в неблагополучные семьи. Так, в Карагайском районе ребенок был передан на патронатное воспитание женщине, страдающей алкогольной зависимостью, состоящей на учете в наркологическом диспансере. В Березниках ребенка доверили инвалиду II группы, за которым нужен еще больший уход, чем за детьми. В новых семьях совершались преступления в отношении детей.
Начались массовые возвраты детдомовцев. В итоге, сначала ребенок получил травму из-за закрытия детского дома, а потом пережил несколько таких «семей». Психологи этим детям помочь уже не могли, их отправляли в психиатрические клиники.
Прокуроры вызвали на коллегию Валерия СУХИХ. Он сказал: «В любой бочке меда есть ложка дегтя». «Для вас это ложка дегтя – сотни сломанных детских судеб?» – недоумевали проверяющие.
В прокуратуре выяснили, что никакого серьезного обоснования закрытия детских домов – нет. Нет документа, нет закона. Это был пилотный проект, который не просчитывал ни экономические, ни социальные, ни психологические, ни криминальные риски. Речь о конкретном ребенке в этом прожекте не шла, – были нужны цифры, факт успешной борьбы с социальным сиротством, которым губернатор мог бы козырять на федеральном уровне. И эта задача выполнена на 100%!
Павел Астахов удивился и сказал, что на самом деле не считает панацеей от всех бед закрытие детских домов. Оно возможно только в том случае, если дети устроены в семьи естественным путем, и учреждение закрывается по объективным причинам – в нем некого воспитывать. При этом самое главное – положение ребенка должно улучшаться, а не ухудшаться.
Не сходится
Есть цифры, которые сильно впечатлили уполномоченного, так как это одни из худших показателей в стране. В частности, по ранним беременностям и абортам (см. таблицу).
Павел Астахов: «Прошу обратить внимание на криминальную составляющую этих абортов до 14 лет. Необходима проверка по каждому случаю, надо возбуждать уголовные дела. Я ругал Киров, но у них, извините, в 4 раза меньше цифры! Повторных абортов у вас 138. В бедственном положении находятся девочки, попавшие в эту статистику».
Также в Пермском крае большое количество отказных детей: в 2011 году – 161 ребенок. «Это еще два детских дома», – отметил Астахов.
Ну, и главная цифра. Пермский край – лидер в стране по числу детей, оставшихся без попечения родителей: больше 17 тыс. В других регионах – 4-5 тыс.
При этом Павел Астахов отметил, что в регионе много целевых программ, таких как «Профилактика преступлений среди несовершеннолетних на 2009-2012 гг.», «Семья и дети на 2011-2015»: «Это хорошо, что вы смотрите вперед. Если есть программы, значит, они должны исполняться, за каждый рубль надо отвечать».
А вот с этим у нас как раз большие проблемы. Ежегодно КСП фиксирует хроническое неисполнение самых важных социальных программ.
И понятно, почему в картинке, нарисованной уполномоченным, что-то не сходится. Есть красивые цифры на бумаге, но при первом же, не самом глубоком анализе становится очевидным – в этом регионе забыли о детях.
Павел Астахов: «Бывает, что лидер бежит, бежит куда-то, торопится. Надо остановиться и оглянуться, у него же вся спина в грязи».
