Чужие

Каждый день пополняется российская армия безработных и бездомных. И никто не даст гарантии, что завтра ты не станешь ее смертником.

«Ах, Родина! Какой я стал смешной. На щеки впалые летит сухой румянец. Язык сограждан стал мне как чужой. В своей стране я словно иностранец».

Сергей Есенин

Иду по Перми, настроение хорошее, оптимистичное. «Жизнь хороша!»– как внушает нам с телеэкрана ШВЫДКОЙ. На автобусной остановке стоит группа прилично одетых молодых людей, таких в народе называют «мажоры», (от лат. MAJOR – большой, большинство), или поколение ЭВРИМЕН.

Общаются, пьют пиво. Один из молодых людей, увидев, как старенькая женщина, плохо одетая, выбирает из урны пустые бутылки, громко смеясь, маркером написал на урне «Кормушка». При этом выкрикнул: «Сжигать вас всех надо, бомжей, работать не хотите, воздух портите, толку от вас никакого». От картинки этой – ком в горле.

Сограждане

Осенью знакомил с местными достопримечательностями Пермского края моего друга из Москвы, и, когда проезжали через далекий северный поселок, москвич обратил внимание на женщину, которая на тележке везла два мешка отрубей, ей помогала девочка. «Неплохо, оказывается, люди живут в глубинке, скотину держат, свинушек, коров». В ответ услышал: «Нет, они это везут для себя, на питание».

Вспоминается другое. Сентябрь, моросит дождь, уже холодно; лес, тропинка между двумя деревнями. Мальчик и девочка, брат и сестра, третьеклассники, идут по этой тропинке. В руках полиэтиленовые пакеты. В пакетах – дешевые китайские кроссовки. Дети идут босиком, ноги синие, сами шмыгают носами – но кроссовки берегут, не надевают. Родители сдали скупщикам чернику и на вырученные деньги купили детям обувь. Чтобы те могли ходить в ней в школе.

Увы, таковы символы нашей реальности. Естественно, снижение уровня жизни ведет к росту преступности. Кроме того, пермский регион отличается высокой криминализацией населения; большей, чем где-либо долей судимых лиц, страдающих алкоголизмом и наркоманией, нервно-психическими аномалиями. Главный психиатр Пермского края

Н. М. ПОТЕШКИН считает основной причиной психических заболеваний нестабильность социально-экономической ситуации. За последние десять лет только учтенная заболеваемость психическими болезнями выросла в 2,3 раза: с 19,2 до 43,2 впервые заболевших на 100 тысяч населения. Около 50 суицидов на 100 тысяч населения. По данным ВОЗ – уже 20 является критической ситуацией.

Пермская попытка

Основной школой преступности в стране и крае являются лагеря. По состоянию на 10 декабря 2008 года, количество учреждений ГУФСИН по Пермскому краю составляет 49 (в том числе одна воспитательная колония, пять следственных изоляторов), в них содержится около 35000 осужденных. Ежегодно освобождается около десяти тысяч человек.

С 1 сентября 2008 года ГУФСИН совместно с правительством края в виде эксперимента запустили на территории Чусовского и Краснокамского районов программу по социальной и материальной поддержке осужденных, освободившихся из мест лишения свободы. Механизм ее работы следующий: за шесть месяцев до окончания срока отбытия наказания осужденный заполняет анкету и высылает по месту центра социальной адаптации (Чусовской или Краснокамский районы). В центре за ним закрепляют куратора, который составляет индивидуальную программу реабилитации, а затем отсылает обратно в колонию к социальному работнику. После освобождения в течение 6 месяцев (срок учета в милиции), если осужденный не может найти работу, министерство социального развития Пермского края выплачивает ему пособие в размере четырех тысяч рублей. После истечения шести месяцев социальная поддержка прекращается, поскольку у человека, стремящегося к исправлению, достаточно времени на социальную адаптацию.

С 1 октября – еще одна совместная программа ГУФСИН России и правительства Пермского края. В колониях, расположенных на территории Пермского края, отбывают наказание иногородние граждане. После освобождения, в случае если они покидают Пермский край, из бюджета Прикамья им выплачивается единовременное пособие в размере десяти тысяч рублей. Механизм выплаты следующий: после освобождения гражданину необходимо в течение суток явится в центр социальной адаптации Дзержинского района города Перми (ул. Дзержинского, 3 «А») В этом центре с освободившимся заключают договор о вы-плате материальной помощи в размере 10 тысяч рублей. Не позднее семи дней после прибытия на место жительства явиться в органы внутренних дел (к участковому инспектору ОВД) для постановки на учет. Затем направить в министерство социального развития Пермского края справку от участ-кового инспектора ОВД установленного образца с приложением копии сберегательной книжки в Сбербанке России. Достаточно ли этих мер, которые, возможно, так и останутся эспериментом?

Центр безысходности

В 1990 годах по новому УК стали «давать» за тяжкие, особо тяжкие преступления до 15-20 лет (бандитизм, разбой, вымогательство, убийства, ОПГ, похищение людей). Сегодня – время выхода этих осужденных из тюрем и лагерей. И освобождаются они в «неподходящее» время, период экономического кризиса: сокращение рабочих мест, увольнения, увеличение безработицы.

Закономерной в нынешних условиях является проблема трудоустройства. Для получения информации из первых рук, решил я побеседовать с руководством центра социальной адаптации.

Утром прихожу в 9 часов. Около центра собрались человек пятнадцать, в возрасте от 25 до 60 лет. Вид бывалый. Некоторые небритые, у всех сумки с самым необходимым. Взгляд цепкий, недоверчивый. На вопросы отвечают неохотно: «Чо тебе надо, шкуру трешь здесь, вынюхиваешь?» Когда сказал, что из «Пермского обозревателя», заговорили: «Слышали, читали, газета хорошая, правдивая. Тогда записывай, слушай нас, а не администрацию центра.

Выяснилось, часть из них — судимые, не по одной «ходке». Другие приехали из деревень, поселков в город в надежде заработать, на местах работы нет. Обратно не стали возвращаться, семье не нужны без денег.

На вопрос, как здесь принимают, оказывают ли конкретную помощь в трудоустройстве, услышал гул возмущения. С августа этого года койко-мест нет, только душ, прожарка одежды с дезинфекцией.

Задал вопрос заместителю директора центра, в чем проблема? В ответ услышал: «В краевом бюджете на нас денег нет, не можем закупить дезинфицирующие средства. Задержка с выдачей зарплаты. Раньше выдавали один раз в месяц набор продуктов тем, кто зарегистрирован в центре, одежду из спонсорской помощи религиозных общин, других общественных организаций. Уже несколько месяцев не выдают продукты, вещи.

Один из клиентов, видимо в «авторитете», сказал: «Ходили здесь с «Рифея», назначили встречу с корреспондентом для интервью. Я собрал бомжей, бродяг, бывших «зека». Около 300 человек и пришли на встречу. Только корреспондент не явился. После этого вызывает меня в райотдел ОВД один из начальников: «Опять решил мутить воду? Смотри, а то отправим в зону, избавимся от тебя».

Во время беседы подъехала автомашина, из нее вышел молодой человек: «Хотите заработать?». Никто из присутствующих не выразил желания. Я удивился. «Ты что, не знаешь, как это опасно? – объяснили мне. – Увезут, заставят работать на тяжелых физических работах, в опасных условиях, вечером закроют на замок, и так месяцами, годами, без зарплаты, за еду плохую, ночлег. А что будет потом? Могут разобрать на «запчасти». За нас никто не заступится, мы люди без паспорта, а, значит, не граждане».

Ночью вокруг города горят отдельные костры, напоминающие нашествие варваров на подступах к Риму в начале эры. Как-то спросил у водителя: «Рыбаки?» – «Нет, – ответил тот, – бомжи, их здесь сотни». В городе, в окрестностях города, на трубах отопления, в колодцах теплотрасс, в заброшенных домах, землянках живут эти люди. На предприятиях имеются «черные списки» тех, кто судим, неблагонадежен, в общем, кто SECA SAPIENS (зек разумный).

Они, живущие среди нас, всем чужие. Но ни общества, ни цивилизации быть не может без милосердия. Люди без него — черви.