Девять жизней унес пожар в селе Моховом. Почему Пермский край стал местом, где умирают.
У моей прабабушки было семеро детей. В 39 лет она стала вдовой. Всех детей поставила на ноги, они получили высшее образование, профессию, создали семьи, сегодня уже воспитывают правнуков. В голодное послевоенное время выжили, и никому в голову не приходило сказать – вы что сумасшедшие, куда рожаете? Да если бы не матери-героини того поколения, нас бы сейчас не 140 миллионов было, а 14!
Сегодня дураков нет – рожать в России по 8 детей. Семья Шляковых была как не от мира сего. Им было безразлично, что люди их не понимают и государство к этому не готово, несмотря на громкие лозунги. В глубине души им, наверное, завидовали те, кого эта политика сделала ущербными, вынудила рассчитывать – одного ребенка ты можешь себе позволить или двух. А у них была большая и дружная семья. Шляковы готовы были вложиться в будущее этой страны и могли бы прожить долгую жизнь, воспитывая детей, внуков и правнуков… Могли бы, но только где-то в другом месте.
«Равнодушие, только равнодушие погубило эту семью. Нет больше семьи, нет будущего… Боль, скорбь, крик души… Простите нас, дети…» – так сказала одна из женщин, но так думали и большинство односельчан, пришедших проститься с семьей Шляковых.
Одна беда
Девять гробов в центре села. Такого не помнят даже старожилы. Мать Юлия, отец Александр и семеро детей. Младшей дочери было 3 года, старшему сыну – 13. Его брат-близнец Андрей с рождения воспитывался у бабушки, он единственный и остался жив.
В маленьком поселке все друг друга знают, люди не прячут слез – они хоронят не чужих, а своих, и все еще не могут поверить, что случилась такая беда, одна на всех.
Людмила Самарина, соседка: «От них плохого ничего не было... Мне их так жалко… Почему-то вспомнилось, как они летом шли, такие красивые – Юлька во всем белом, Саша в темной рубашке, кто-то из ребят у него на плечах. А Настю с Улечкой как жалко!..»
Ольга Федорова, классный -руководитель: «Мама их очень любила, заботилась, и дети маму
любили, уважали. Ребята были добрые, отзывчивые, никогда никакой агрессии».
Юля и Александр познакомились в деревне Коми-Пермяцкого округа, откуда он родом. Поженились, стали жить в Моховом. Когда появились первые близнецы, то мальчиков раздали бабушкам, так как молодым негде было жить. В 1999-м им выдели две комнаты в подвале, которые и стали их первым и по-следним домом.
Почти каждый год в семье рождались малыши. В 31 год у Юлии Шляковой было шесть сыновей и две дочери.
Любовь Скачкова, соседка: «Конечно, они бедно жили. Но ребятишки всегда чисто одеты, никогда ничего не просили. Юля работала на почте, потом ее сократили, надо стало в город ездить. А как? – дома столько детей, еще маленькие. Он получал 5 тысяч. Никто им не помогал».
По словам односельчан, многие насмехались над Шляковыми, мол, ума нет – рожаете, а Юля сказала, сколько Бог даст, столько и родит.
Младшие дети ходили в садик, старшие в школу. На траурной панихиде, а потом и на кладбище портреты погибших держали одноклассники. Они вспоминали, что мальчишки были веселые и добрые, и очень любили маму. Об этом, кстати, говорили все – и одноклассницы, и подруги Юли, и соседи – она была хорошей мамой. И отец брался за любую работу, последнее время трудился в пекарне, чтобы хотя бы хлеб в семье всегда был. Родители отказывали себе, но дети были накормлены. Худо-бедно справлялись, но решить проблему с жильем Шляковы не могли.
Дети подземелья
Девять человек ютились на 35 кв. м подвального помещения. Единственный источник света – маленькое окно с решеткой. Зимой было тепло, а вот летом – жарко. Помыться возможности нет, кругом сырость, плесень, тараканы, грызуны. В этих условиях жили семеро маленьких детей.
Вечером 8 марта, рассказывают соседи, отец шел домой с тортом. Это был их последний празд-ник. 9 марта с утра дети уже проснулись, но еще были в постелях, мать готовила на кухне.
Около 9.00 соседи увидели дым из окна. Пожарные приехали через несколько минут, но было уже поздно. В тесном помещении кислород выгорел за секунды, дети и родители просто задохнулись.
Нелепо и чудовищно: пожар продолжался около 15 минут, очаг возгорания всего 6 метров, а результат – смерть 9 человек.
…Одного за другим, раздетых малышей пожарные выносили на улицу...
Как сказал начальник краевого управления МЧС Олег ПОПОВ, все усилия по борьбе с детской гибелью на пожарах и улучшение статистики перечеркнуты одним махом. Что толку от профилактики, когда не решаются социальные проблемы.
Причины пожара устанавливает следствие, возбуждено уголовное дело по факту поджога. Но все, с кем нам удалось поговорить, опровергают версию, что это сделал отец.
Любовь Скачкова: «Он в пекарне был – сразу прибежал, не одевшись... Он их любил… Он хороший был парень».
Пожарным пришлось взламывать дверь, но, как выяснилось, это был второй выход – заколоченный, им не пользовались. По предварительной информации следователей, отец пытался потушить огонь, но в тесном коридоре упал шкаф, из него выпали вещи, перегородив дорогу… Обгорев, отец тут же упал, так и не успев никого спасти.
Иногда лучше молчать
И все-таки разговоры о том, что тяжелая жизнь могла довести отца до страшного преступления, слышались и на похоронах. Люди как будто очнулись, прозрели и заговорили о том, что и они виноваты, ведь видели, как тяжело семье, но ничем не помогли. Правда, односельчане и сами еле концы с концами сводят, и дети беспризорные по улицам бегают. Работы в Моховом нет. Чем они могли помочь Шляковым? А вот к власти – и местной, и региональной – вопросы появились у всех.
Глава поселения Вадим МАЛЬЦЕВ сразу же после трагедии начал оправдываться, мол, семье не раз предлагали улучшить жилищные условия, но они отказывались. Ему вторит и глава Кунгурского района Вадим ЛЫСАНОВ, который утверждает, что в этом подвале многие живут, и ничего страшного: «В этом помещении 22 квартиры, 18 квартир приватизировано… У них был материнский сертификат – можно было воспользоваться. Мы работали с ними и по программе «Молодая семья». Но не всё же зависит от власти, надо и самим инициативу проявлять!.. Но для первой необходимости у них было всё, еда была… Я был на месте пожара, у них на столе хлеб…»
Дети Мальцева и Лысанова, наверное, тоже сидят на хлебе и воде...
Иногда, действительно, лучше молчать, чем говорить. Как можно оправдываться, спасать свою шкуру, выдумывать помощь, которой, по сути, не было? Почитайте – какой дом предлагали многодетной семье.
Наталья Близнова, жительница Мохового: «Старый дом в глухомани, где все разбито, разрушено, печное отопление… Как бы они там жили? Здесь, конечно, жили в подвале, но было тепло и горячая вода.
Власть-то должна была помочь! Освободилась 2-комнатная служебная квартира – поселили работника администрации. А почему не дать квартиру семье, почему не помочь?.. А сейчас заохали, заахали…»
Выяснилось, что дом, который предлагали Шляковым, кто-то из чиновников получил по наследству и хотел еще и подзаработать на многодетной семье!
Здание администрации поселка, к слову, – отдельно стоящее, со всеми удобствами. Перед новым годом в администрации не знали, как деньги освоить, – оборудовали комнату отдыха, купили новый телевизор.
Николай Вахрушев, житель Мохового: «Виноваты власти в этом пожаре и в гибели детей, ведь при таких условиях жить невозможно! Десять лет люди маялись – на 35 квадратах жили 10 человек, с одним окошком за решеткой. Вот и вся жизнь!.. Люди стали черствые, каждый за себя…»
Чиркуновщина
В Пермском крае органы минсоцразвития тратят на поддержку семей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, более 100 млн руб. в год.
Семья Шляковых получала через минсоцразвития 2800 руб., остальные – 7310 руб. – федеральная социальная пенсия на ребенка-инвалида. Итого доход семьи составлял около 11 тыс. руб.
Сколько получал отец, точно не установлено. Александр Шляков работал на пекарне без трудового договора, но заработок был не больше 5-7 тысяч.
Семья Шляковых с 2006 года состояла на учете как находящаяся в социально-опасном положении. Коммерческие фирмы, которым теперь отдана на аутсорсинг услуга по сопровождению таких семей, исправно получали деньги, писали отчеты. Что делали – непонятно, так как в семье была одна проблема – жилищная, во всем остальном она была благополучней многих, родители детей любили. Со стороны школы тоже претензий не было; мать не пропустила ни одного родительского собрания, помогала детям в учебе.
Наталья Близнова: «Органы опеки все время угрожали Юле, что детей отнимут, – «у вас столько детей, вы их не обеспечиваете». Ее были слова: если вы детей заберете, я повешусь. Она не пьяница, дети были нормальные, хорошие, красивые... Получается, надо у семьи детей забрать, чужим людям отдать и по десять тысяч дать на каждого ребенка... А почему не дать этой семье, где родные мать с отцом?»
В 2010 году органы опеки поставили вопрос о лишении родительских прав. Собрали комиссию, но она никаких оснований для этого не нашла. При рассмотрении вопроса было представлено заключение Роспотребнадзора о том, что условия проживания семьи не соответствуют никаким нормам, – неудовлетворительные. Но органы опеки этому акту не дали никакой оценки. Семью сняли с учета СОП и поставили просто в группу риска, чтобы продолжить какую-то профилактическую работу.
Таким образом, территориальные органы минсоцразвития
5 лет «работали» с семьей, тратили бюджетные средства, написали кучу бумаг – для чего? Для того, чтобы она задохнулась в подвале-ловушке, из которого не было шансов выбраться.
Шляковых похоронили на поселковом кладбище. Односельчане говорили, что надо бы потом огородить все могилы, собрать деньги и поставить им один красивый памятник…
