Железный сезам на голову падает сам

Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу – именно так пекутся о технике безопасности на пермском «Гознаке».

Вопль из-под двери

Об условиях работы на Пермской печатной фабрике «Гознак» мы рассказывали. Режимное предприятие для многих по-прежнему остается тайной за семью печатями. Нелегко в этих условиях секретности работается суровым стражам безопасности труда. И уследить за этой самой безопасностью надо, и чтоб лишняя информация об истинном положении дел не ускользнула на сторону. Бдят конкуренты, ой, как бдят.

Но бывают ситуации, когда людям невозможно молчать. Особенно, когда тебя фактически на твоем же рабочем месте железная дверь всей своей тяжестью придавит. Дверь высотой с хорошие ворота, за два метра тридцать сантиметров. Дверь лежит на тебе, а ты лежишь под дверью и не шевелишься. Вот тогда уж молчать нет никаких сил. А тебе говорят: «Извините, подвиньтесь». Потому как у знатоков фабричной техники безопасности свой взгляд на ЧП, свой резон: не верьте крику придавленного.

Запрограммированное ЧП

Более года назад, 25 сентября 2007 года, кладовщица цеха № 23 Ольга ЛЕВИНА (фамилия изменена), одновременно она выполняет обязанности водителя электропогрузчика, пришла на работу. В начале смены в 6. 30 утра, когда еще большинство народонаселения лежало в постели и досматривало сны, она направилась в зарядную цеха №37 для получения электропогрузчика.

Все было как обычно. Подошла к большим металлическим входным дверям со стороны улицы. Протянула левую руку и стала открывать левую створку дверей.

«Сезам, откройся!» – это мы на фабричную сказку прибережем.

В реальности произошло по-другому. Резко, неожиданно, с треском кости...

Обратимся к рассказу потерпевшей. Из искового заявления в Индустриальный районный суд работницы фабрики «Гознак» О. ЛЕВИНОЙ: «Я увидела, что левая створка накренилась влево. Произошел отрыв верхнего сварного шва нижней петли. Затем я услышала щелчок. Под тяжестью створки (около 200 килограммов) у верхней петли полностью отломилась ось. В результате дверь всем полотном стала падать на меня. Я пыталась удержать створку двери, но не смогла. Полотно двери полностью накрыло меня и придавило всей массой. Я громко закричала, так как почувствовала резкую, сильную боль. Я была в болевом шоке, не могла пошевелиться».

На крик выскочил слесарь САМОЛЕТОВ – сдвинул дверь. Женщина была закрыта полотном двери полностью. Самолетов даже не понял, кто там лежит. В этот момент подошла аккумуляторщица ПЕТРОВА, она и вызвала «скорую помощь».

Вдвоем Самолетов и Петрова подняли работницу и довели до скамейки. Приехала «скорая», оказала первую медицинскую помощь. Врачам «скорой» Левина пожаловалась на гематому на голове и правой ноге.

Увезли травмированную в МСЧ № 9, где ей была сделана экстренная операция на ноге. В травматологии медсанчасти поставили диагноз: закрытый внутрисуставный перелом правой берцовой кости без смещения (в медицинской терминологии диагноз звучит сложнее, подкожная гематома правого бедра.

О голове забыли, несмотря на жалобы больной.

Десять дней Левина находилась в стационаре отделения травматологии МУЗ МСЧ № 9. Выписали с изящной, полувоздушной, ученой помаркой: «легкая травма».

С «легкой травмой» Левина после выписки находилась на больничном еще пять (!) месяцев.

«Ногу признаем, голову – нет»

Что это за легкая травма такая, что после нее почти полгода восстанавливаться надо на больничном? В МСЧ № 9 Левиной разрезали ногу, сделали операцию. На коленке – гематома с кулак. Вставили трубку, чтоб кровь выходила. Увезли в палату.

Левина, как она говорит, лечащему врачу ТИХОМИРОВУ отдельно напомнила, что у нее гематома на голове, голова болит.

Тут фабричный инспектор по технике безопасности в больницу визит нанесла, переговорила кое с кем. Добрый доктор, не желающий нервировать ослабевшую публику, в палату заглянул: «Я ставлю вам легкую травму».

Тем не менее больная продолжала жаловаться на то, что у нее болит голова и на 3-й, и на 4-й день пребывания в стационаре. Наконец, умный доктор со спецпредложением пришел:

– Подпишите, что не хотите лежать в больнице.

– Куда я пойду в таком состоянии?

Доктор выдернул трубку и ушел. Кровь поползла на простыню.

Никто с фабрики за это время не навестил. Ни стрельцы-общественники в сапогах-скороходах, ни бояре профсоюзные в шапках-невидимках на всю голову.

А ногу лечили так, что совершенно залечили. «Посадили мне все, что могли посадить, в результате лечения, – признается Левина. – Были испорчены желудок, поджелудочная, печень». Написали выписку по ноге, а, оказывается, было сотрясение мозга.

Заведующий МСЧ № 9 КОНОВАЛОВ потом сказал Левиной, что после визита представителя фабрики у лечащего врача сложилось неприязненное отношение к больной.

Нашли сайгака

Не успела травмированная Левина выписаться из больницы, как на фабрике вышел приказ о несчастном случае с кладовщицей цеха № 23. В нем говорилось о проведенном расследовании. Оно показало, что летом на территории фабрики выполняла ремонтные работы сторонняя организация ООО «Стройтехмонтаж». Монтажники должны были при вынесении старых дверных полотен в плоскость фасада заменить старые навесные петли на новые. Это не было сделано. Зато денежки были получены полностью. На суде потом будут выявлены приписки. Совсем не сказочно настроенные криминалисты могут усмотреть здесь и состав преступления.

Дальше по тексту приказа: «Однако, 20.06.07 года отделом капитального строительства был составлен акт № 1 выполненных работ, подписанный начальником ОКС БАКАНИНЫМ и инженером ЛАВРОВОЙ». В приказе зафиксировали причины, повлекшие несчастный случай: вынос дверей без укрепления петель и отсутствие контроля над качеством и выполнением работ со стороны инженера работников ОКСа.

Работники фабрики вообще утверждают, что на момент несчастного случая с Левиной двери старые висели. Инженер по технике безопасности к Левиной придралась:

– Ты чего, не могла отпрыгнуть в сторону?

– Нашла сайгака, 90 килограммов. Буду прыгать то влево, то вправо.

Схватка за металл

После выписки Левина почувствовала себя плохо. Рентген показал смещение шейных позвонков. В ноябре прошлого года обратилась к невропатологу, прошла длительный курс лечения.

Доктор предложила ей лечь в дневной стационар. Но там ей отказали в месте и в проведении томографического исследования. Сделала магнитно-резонансную томографию за свой счет, уплатив 2 200 рублей.

С февраля Левина судится с фабрикой. Она требует взыскать с ФГУП «Гознак» расходы на лечение, компенсацию морального вреда, расходы на адвоката. Прошло несколько заседаний.

Получено подтверждение, что у нее была закрытая черепно-мозговая травма с сотрясением головного мозга и осложнениями.

Юрисконсульт фабрики по трудовым вопросам М. БЕЛЯНЧИКОВА пришла в суд: ногу признаем, голову нет, травмы не было. Цена вопроса в деньгах: если травма легкая, по больничному идут одни выплаты; если признают средней тяжести, тысяч на шесть больше за каждый месяц больничного.

Сказочнику все равно: пускай люди травмируются, а мы погибнем за металл, как в «Фаусте».

В суде Левина спросила, почему ей не выплатили 13-ю зар-плату за пять месяцев больничного. Белянчикова нехотя повернула голову: «А мы платим только тем, кто работает». А по чьей вине не работала?

«31 год отработала на фабрике, но такого отношения к людям еще не видела. Куда бы ни сунулась, в здравпункт, к доверенному врачу фабрики, в поликлинику, в МСЧ №4, наши везде побывали. Повесьте на те двери, где были, красные тряпки, чтобы я туда не заходила, – резонно возмущается Левина. – Я не заработала на этой фабрике ничего, кроме травмы».

Только первичные расходы за лечение, проведение томографии, судебно-медицинской экспертизы, услуги адвоката составили для нее более 50 тысяч рублей.

Кстати, 50 тысяч компенсации ей предлагали на фабрике, чтобы дело до суда не доводить.

Но не стоит делать крайними исключительно работников ОКСа. В данном случае налицо слабый контроль со стороны руководства фабрики за заключением договоров со сторонними организациями, работающими на территории фабрики. А пока случай – в доме хозяин.