Внедрение Единого государственного экзамена может ускорить расслоение общества на бедных и богатых.
В 2005 году ЕГЭ будут сдавать все российские выпускники, а вузы перейдут от традиционной системы зачисления к электронной, – заявил незадолго до ухода с поста министр образования Владимир ФИЛИППОВ. Его преемник настроен не так категорично, но сможет ли Андрей ФУРСЕНКО что-то изменить, станет ясно только на будущий год. Пермь традиционно примет любое решение федерального центра.
Контраргументы
Эксперимент по внедрению ЕГЭ с самого начала стал объектом острой полемики. Среди претензий недоброжелателей новшества, ключевыми можно назвать безальтернативность предлагаемой системы, расплывчатость задач и отсутствие серьезного мониторинга их решения, а также вероятность того, что заявленная "уравниловка" приведет к еще большему классовому расколу общества и, традиционно, коррупции в сфере образования. Высказывания сторонников, как правило, сводятся к распространенному изложению основной доктрины и туманным, малодоказательным рассуждениям о благе выпускника.
Цели введения ЕГЭ:
Повышение доступности высшего и среднего профессионального образования.
Формирование системы более объективной оценки подготовки выпускников общеобразовательных учреждений.
Обеспечение преемственности между общим и профессиональным образованием.
Создание условий для повышения эквивалентности государственных документов о получении среднего (полного) общего образования.
Обеспечение государственного контроля и управления качеством общего образования на основе независимой оценки подготовки выпускников.
В силу того, что единый экзамен затрагивает интересы и общеобразовательной школы, и вузов и, кроме того, имеет политическую подоплеку, направления полемики развиваются соответственно.
На школьном уровне речь идет о вещах прикладных, таких как возможность проверки с помощью ЕГЭ реального качества знаний выпускников, "равных" условий для учащихся, невозможности избежать определяющего влияния человеческого фактора и др. Родителей выпускников больше прочего волнует, что эта система аттестации серьезно снижает мотивацию учащегося, подменяет необходимость получения им комплексного знания по предмету четко очерченным набором навыков. Это подтверждается и результатами, которые получили пермские педагоги высшей школы, занимающиеся проблемой ЕГЭ. Ими был проведен эксперимент, где учащимся было предложено выполнить фрагмент контрольного теста, а потом те же задания – в виде диктанта. Результат получился ошеломляющим. В диктанте испытуемые делали, в среднем, вдвое больше ошибок, чем в тесте. То же касается третьей, творческой части ЕГЭ по русскому, в которой большинство выпускников этого года продемонстрировали крайне низкий уровень владения элементарными языковыми навыками.
Так что не стоит удивляться, что учащиеся, стремящиеся показать на аттестации хорошие результаты, в большинстве своем посещают подготовительные курсы по ЕГЭ (их появилось много в последнее время) либо берут платные уроки у вузовских преподавателей. Самостоятельно подготовиться к экзамену мешает отсутствие адекватной учебно-методической литературы. Школьные педагоги в массе своей пока тоже не подготовлены к работе в новом режиме.
На вузовском уровне с самого начала противников было больше, чем сторонников, а основная полемика развернулась между частными и государственными учебными заведениями. Так, идеологу реформы, ректору Высшей школы экономики Ярославу КУЗЬМИНОВУ до сих пор оппонирует ректор МГУ Виктор САДОВНИЧИЙ, считающий, что госэкзамен – не единая и не самая совершенная форма контроля, и, кроме того, большинство плюсов окончательного перехода к ЕГЭ находится пока в гипотетической области, тогда как минусы очевидны.
Впрочем, большая часть негативных явлений, связанных с ЕГЭ, вызвана не столько "системными" ошибками, сколько обычной поспешностью. В результате общеобразовательное звено не успевает за реформой, взаимоотношения школа-вуз в масштабах страны так и не выстроены, методика проверки дает сбои, качество тестовых материалов оставляет желать лучшего, и т. д.
Причины спешки известны. Россия всеми силами стремится в европейское сообщество и готова для этого на многое. А среди прочих функций ЕГЭ – важнейшая в политическом плане подстройка нашей системы образования под европейскую, хотя нет никаких доказательств, что она лучше. Уже в прошлом году, благодаря скоростному внедрению госэкзамена, Россия наконец-то присоединилась к Болонской конвенции (одновременно с Сербией и еще парой государств того же калибра), участники которой стремятся к 2010 году создать Единое европейское пространство в сфере высшего образования. Так что теоретически наши выпускники вполне могут рассчитывать на поступление в их вузы.
Новые песни о главном
Главный вопрос ЕГЭ-полемики – безальтернативность экзамена как связующего звена между этапами образования – в будущем году, скорее всего, исчезнет с повестки дня, если заявленный курс обновленного Министерства образования останется неизменным. Как заявил в интервью для радиостанции "Эхо Москвы" новый министр образования и науки РФ Андрей Фурсенко:
– Идея письменного экзамена, единого для всех, имеет право на существование. Другое дело, что нельзя, чтобы только этим ограничивалась наша возможность демонстрации таких знаний. Видимо, должны быть какие-то альтернативы.
Показательно, что линию министра поддержал и "серый кардинал" реформы образования Ярослав Кузьминов:
– Во-первых, нужно создавать тестовые задания в двух вариантах – сложном и простом. Причем выбор варианта должен остаться за учеником. Во-вторых, наборы вопросов нужно обновлять каждые три года. В-третьих, нужно избавиться от первой, собственно тестовой части госэкзамена. В ней нет смысла, ее появлением мы обязаны кучке методистов, которые фактически оглупляли детей, приучая их к зубрежке (цит. по газете "КоммерсантЪ").
Как видим, ситуация сдвинулась, система российского образования, после нескольких лет метаний, выходит в новое, неведомое русло. Окажется оно лучше или хуже прежнего, мы узнаем самое раннее в будущем году.
В докладе "Международная программа оценки обучающихся" (2002 г.) приведены данные по 31 стране мира, где отражены результаты контроля уровня подготовки учащихся по параметрам: знания и умения в области чтения и восприятия текста, математики и естественных наук. Российская Федерация заняла 25-е общее место, в том числе 27-е место – по владению родным языком, 22-е – по математике, 26-е – по естественным наукам.
Модернизация по-пермски
Несмотря на то, что Прикамье славится как экспериментальная площадка для самых разнообразных федеральных начинаний, ЕГЭ стал объективной (обязательной для всех выпускников) реальностью только в текущем году. Эта нетипичная, на первый взгляд, "отсталость" объясняется просто: участие Перми в федеральной программе модернизации образования началось значительно раньше, чем был начат эксперимент. В 1998 году при ПГУ (одном из первых в России) было открыто региональное представительство Центра тестирования при Министерстве образования, и началась обкатка новой формы аттестации, апофеозом которой стал ЕГЭ. Сам госэкзамен в Прикамье тоже тестировался, только независимо от федерального эксперимента.
Возможно, что столь плотное участие Прикамья в любых(!) "бета-тестингах" новшеств в сфере образования позволило региону выработать своеобразный иммунитет и избежать особых потрясений. Правда, по этой же причине никакой острой полемики или мало-мальски серьезного обсуждения, связанного как с ЕГЭ, так и с другими направлениями реформы, в Перми не возникло.
На внешнем уровне все гладко, эксперименты по внедрению (госэкзамен, профильная школа и т. д.) проходят успешно, перспективы четко обозначены, и, самое главное, регион получает дополнительное финансирование из федерального центра. Кстати, достаточно солидное, если учесть, что стоимость одного человеко-ЕГЭ доходит до 3 тыс. рублей.
Основные проблемы, актуализировавшиеся в связи с внедрением реформы, в Перми ничем не отличаются от общероссийских. Ими, по мнению ряда преподавателей ПГУ и ПОИПКРО, являются: отсутствие отработанных методик и, соответственно, учителей, подготовленных для работы по новым требованиям, а также содержательная перегрузка учебного процесса в школе. В общей сложности это приводит к непрерывному падению качества знаний учащихся по всем (в первую очередь базовым) дисциплинам, что, кстати, подтверждается и результатами экзаменов, если рассматривать их в динамике. Вслед за падением качества неизбежно (глупым не хочется выглядеть никому) снижаются и критерии оценок. Так, при проведении регионального эксперимента по ЕГЭ в 2001 году максимальное количество ошибок, которое мог сделать тестируемый, претендующий на высший балл, составляло не более 7-10% от общего числа заданий. В этом году: оценка "3" – 45-50%, "4" – 65% и "5" – свыше 71%. Разница вполне существенная.
О том же свидетельствует и беспрецедентно низкое (5) число учащихся, набравших высший балл.
Результаты ЕГЭ 2004 по Пермской области
В ЕГЭ по химии приняли участие 1527 выпускников. Средний балл – 52,4 (3,6). В экзамене по русскому языку приняли участие 25 724 человека. Средний тестовый балл – 49,5 (3,4). В экзамене по математике приняли участие 25 577 человек. Средний тестовый балл – 49,2 (3,3).
Как видно из результатов, экзамен область сдала не блестяще – чуть выше трех баллов, при учете либерализации критериев оценки. Казалось бы, пора бить тревогу, нам на смену приходит поколение троечников, вынесших из общеобразовательного учреждения только полурефлекторный навык разгадывания ребусов и кроссвордов. Но, как заявил год назад, выступая перед учителями, один из авторов концепции развивающего обучения, "наша задача заключается отнюдь не в том, чтобы дать ученику некую сумму знаний, умений и навыков, а в том, чтобы развивать личность". Схожую точку зрения можно найти в новейшей концепции развития гражданского образования в Пермской области. И снова ничего о степени образованности.
Так что, может быть, действительно, это не главное?
